Мнение

Реклама

Поддерживается

Гостевое эссе

Джеймс Тейбери

Доктор Табери — профессор философии в Университете Юты и автор готовящейся к выходу книги «Тирания гена: персонализированная медицина и ее угроза общественному здравоохранению», на основе которой адаптировано это эссе.

16 августа 2011 года мой отец проснулся и не мог встать с постели. До этого он был заядлым любителем активного отдыха, ловил форель на реке Делавэр и обучал немецких жесткошерстных легавых выслеживать и наводить фазанов. Итак, после поездки на машине скорой помощи в отделение неотложной помощи и нескольких часов анализов, нашу семью потряс диагноз: немелкоклеточный рак легких 4 стадии.

Сканирование выявило опухоли по всему телу — мозгу, ребрам, тазу, позвоночнику. Опухоли на его позвонках незаметно росли, пока не отключили нервные сигналы, идущие к его ногам.

Ежегодно в США от рака легких умирает больше людей, чем от рака простаты, толстой кишки и молочной железы вместе взятых. Однако наша семья получила надежду, когда биопсия показала, что раковые клетки моего отца имеют на поверхности молекулярный маркер, что делает их идеальными кандидатами для эрлотиниба, препарата, который может нарушить их рост. Всего через несколько недель после того, как он получил первую дозу, моя мать со слезами радости в голосе позвонила мне и сказала, что опухоли уменьшаются.

Эрлотиниб является хрестоматийным примером того, что врачи называют «персонализированной медициной», а иногда и «прецизионной медициной». В отличие от традиционного, универсального здравоохранения, персонализированная медицина использует молекулярно-генетическую информацию о пациентах, чтобы предоставить правильное лечение нужному пациенту в нужное время. Выдающиеся медицинские генетики, влиятельные федеральные ученые, руководители больничной системы и даже избранные должностные лица видят в лечении рака передний край геномной революции, открывающей новую эру чудодейственных лекарств и биомедицинских волшебных пуль и фундаментально меняющих уход за отчаявшимися пациентами.

Поскольку расходы на здравоохранение стремительно растут, некоторые сторонники персонализированной медицины рассматривают более доступную альтернативу традиционным методам лечения, которая адаптирует вмешательства с самого начала лечения, а не отправляет пациентов в одиссею проб и ошибок. По их словам, такой подход может уменьшить количество отходов и одновременно повысить качество медицинской помощи. Более того, утверждается, что исследования в области персонализированной медицины, в которых приоритетное внимание уделяется участию маргинализированных сообществ, обеспечат распространение этих прорывов на всех, борясь с расовыми и социально-демографическими различиями в состоянии здоровья.

Трудно не радоваться будущему, движимому этой медицинской революцией. Но более пристальный взгляд на рак легких и, в частности, на опыт моего отца, рисует гораздо более мрачную картину, чем то, во что вас пытаются убедить сторонники персонализированной медицины.

Есть некоторые заболевания, при которых генетика действительно спасает жизни; в частности, пациентам с редкими заболеваниями, такими как спинальная мышечная атрофия и некоторыми видами рака, такими как хронический миелогенный лейкоз, теперь могут быть назначены персонализированные медицинские методы лечения, которых просто не существовало пару десятилетий назад. Однако для большинства пациентов с большинством заболеваний эти высокие обещания не оправдались. Еще более опасно то, что шумиха отвлекла внимание от альтернативных подходов к здравоохранению, которые лучше подходят для улучшения здоровья всех нас.

Одной из проблем персонализированной медицины является ее стоимость. По мере того, как накапливались счета за его биопсию, операции и облучение, мы начали называть моего отца «человеком на миллион долларов». Настоящей сенсацией стал эрлотиниб, цена которого превышала 5000 долларов за месячный запас крошечных таблеток. В последующие годы появился ряд других лекарств от рака легких — осимертиниб, кризотиниб и соторасиб, и это лишь некоторые из них — по цене от 10 000 до 20 000 долларов в месяц. Фактически, они находятся на доступном конце спектра; Прейскурантные цены в 50 000 долларов в месяц не являются редкостью для персонализированных лекарств.

Этому есть простое биологическое объяснение. Персонализированная медицина работает путем разделения популяции пациентов на подгруппы на основе их молекулярно-генетических профилей. Что касается рака легких, существует ряд биологических различий, и эти различия приводят к уменьшению числа потенциальных потребителей того или иного препарата, что побуждает фармацевтические компании резко повышать цены.